Не успокою верой в Бога
свое израненное сердце,
и жизнь со мной поступит строго —
не даст мне в вере отогреться.

Я буду вести ждать с опаской,
как сто штыков подставят к телу.
Кровь на снегу, что саван, белом
сольется вмиг с закатом красным.

И чья-то жизнь, уже не жизнь,
безмерное таится горе...
Безумье, воля, рок слились
в неразрешимом грешном споре.

Необъяснимо замкнут круг,
что судьбы приковал жестоко,
и щупальца направил спрут
на жертву страшного порока.